Поводом
для «разговора по душам» с председателем правления крупнейшего госбанка – Ощадбанка
стала не так давно опубликованная и утвержденная правительством стратегия развития государственного банковского
сектора. Кому собираются продать часть банка и когда, наконец, граждане начнут
подсчитывать не только затраты на его содержание, но и дивиденды?
- Андрей Григорьевич, из
утвержденной недавно Кабмином стратегии развития государственного банковского
сектора следует, что государство намерено пока сохранить Ощадбанк и Укрэксимбанк
в своей собственности и только в перспективе нескольких лет рассмотреть вопрос
частичной приватизации. Все верно?
-
Давайте по порядку. Во-первых, частичная приватизация, задекларированная в
стратегии развития госбанков – перспектива двух лет. Это значит, что процессы
подготовки к партнерству с ЕБРР (Европейским банком реконструкции и развития) и
МФК (Международной финансовой корпорацией) – а именно их участие видится приоритетным
– должны начаться уже сейчас. Готовиться надо, следуя четкому плану
трансформации и повышения инвестпривлекательности банка. К слову, настолько
внятное стратегическое заявление о судьбе госбанков на высшем политическом
уровне сформулировано впервые.
Во-вторых,
необходимость капитализации госбанков – это прямое следствие экономического
кризиса и войны, ударивших по всем секторам. Докапитализация – это новая
реальность, в которой мгновенно оказались все без исключения банки Украины независимо
от формы собственности. Более половины кредитного портфеля
банковской системы за год превратилось в проблемные или
безнадежные активы. Связь очевидна: проблемные активы – резервы –
докапитализация. Резервы вынуждены были сформировать все банки и их акционеры,
в том числе государство.
- Традиционно, война все спишет и
оккупанты виноваты?
- Да,
именно аннексия, девальвация, война и нанесенный ею ущерб – определяющие
факторы убыточной деятельности банка. Почти 10 млрд. грн. в 2014 году – это на
90% Крым и курс. Примерно столько же в прошлом году – Донбасс и связанный с ним
портфель, снова девальвация и проблемный крупный корпоративный портфель времен
Януковича. Только ли война виновата в потерях и кому стоит задать вопросы? Нет,
не только. Вопросов достаточно и задать их обязательно нужно.
- Кому? И что мешает?
- Вы и
сами прекрасно знаете. Лично у меня много вопросов к предыдущему руководству
банка: Сергею Подрезову, Денису Кирееву. Вопросы должны задавать те, кто имеет на
то соответствующие полномочия. Правлению нужны ответы, чтобы минимизировать
риски и негативный эффект для банка.
- К этой теме обязательно вернемся
чуть позже. Сейчас, чтобы закончить разговор о функциях и роли госбанков, все
же припомним, что не только нынешний глава НБУ Валерия Гонтарева, но и один из
ее предшественников Владимир Стельмах в свое время в интервью для ЗН заявляли о
неэффективном выполнении Ощадом его ключевой функции – сберегательной. Есть что
возразить по существу?
- Соглашусь,
только с оговоркой «пока» и «недостаточно» эффективном. Все то, чем мы
занимаемся последние два года, – это, помимо войн с проблемными заемщиками и оккупантами,
построение эффективных операционной и бизнес-модели. Знаю, что бухгалтерские
темы скучны и неинтересны. Но в Ощаде сегодня реализуется беспрецедентная и по
сложности, и по масштабу программа трансформации крупнейшего госбанка. Впервые
за последние 20 лет банк возвращает себе потерянные позиции в сберегательной
сфере и заявляет претензию на розничный сегмент. Вдумайтесь, чистый прирост
ресурсной базы без учета курсовых разниц составил почти 12 млрд. грн. по
средствам физлиц, 5,5 млрд. грн. прироста срочных депозитов.
- Неудивительно. Вам в плюс
сработала плачевная для системы в целом конъюнктура – когда другие банки
банкротились, на Ощад начали работать госгарантия по вкладам и статус госбанка.
- Возможно.
Но как тогда объяснить, что в марте-апреле 2014 года эта конъюнктура не
работала? Ощад со своим госстатусом и гарантией терял ресурсы теми же темпами,
что и коммерческие банки – на пике в апреле оттоки были по 200–300 млн. грн. в
день. Не работал ни один из механизмов: ни госстатус, ни госгарантия. Очень оперативно
нужна была антикризисная программа: новая коммуникация, перенастройка работы
сети, новый маркетинг и продуктовая линейка. Итог – с июня 2014 оттоки
остановлены, началось восстановление. В конце 2014 года мы уже имели чистый
прирост. И последняя цифра: если в довоенном 2013 году Ощад в среднем в день
заключал 2700 депозитных договоров, то в 2016 – 4100.
Банк
впервые с 2008 года стал возвращать кредиты рефинансирования! Погашено без
малого 11 млрд. грн. из огромного 20-миллиардного портфеля обязательств перед
НБУ. Причем 9,5 млрд. грн. возвращены досрочно. А ведь были с точки зрения
экономической ситуации и годы получше, чтобы это сделать. Но сделали это только
мы и только сейчас.
- Как обстоят дела сейчас с
показателями эффективности работы Ощада, например, с рентабельностью активов?
- По
состоянию на 1 февраля 2016 года показатель рентабельности активов составил
0,23%, при том, что по банковской системе его значение отрицательно – «минус» 0,81%.
По
чистому процентному доходу мы на первом месте среди крупнейших банков – за 2015
год получено 6 млрд. грн. По операционному доходу – второе место – 9,1 млрд.
В
проекте модернизации филиальной сети и построения новой бизнес-модели нами уже
открыто более 250 отделений нового формата. В таких отделениях планы по продажам
на одного сотрудника в пять раз выше, чем в обычных отделениях.
- Получается, что у вас все вроде хорошо,
– списали грехи на "папередников", провели рекапитализацию, запустили
новые программы, рапортуете об отличных показателях. А вот по ранее выданным
кредитам госбанки зафиксировали 39 миллиардов убытков за последние два года – это
в презентации кабминовской программы записано. Чья вина?
- Я
далек от того чтобы говорить, что все у нас хорошо. Для нас чувствительны те же
риски, что и для всей банковской системы. Могу сказать, что ситуация
выровнялась, и хочу думать, что мы прошли самый острый этап банковского
кризиса. Но утверждать, что мы полностью из него вышли – рано. Множатся неопределенности,
в первую очередь политические, а вместе с ними и риски. Если маятник качнется
не в ту сторону, 2016 год может стать тяжелее, чем 2015. Правда в том, что
сегодня мы все учимся жить и работать в этой новой реальности относительного перемирия,
но все очень зыбко.
Отвечу
на ваш вопрос «кто виноват». Портфель проблемной задолженности сформирован в
большинстве своем до 2014 года. Мы работаем с тем, что нам оставили: над
возвратом «проблемки», над усилением залогов, над получением поручительств с конечных
бенефициаров, над увеличением денежного потока в сторону банка, над выравниванием
ставок по кредитам до уровня рыночных. А тамде
это необходимо и допустимо, идем на реструктуризацию. С этим кредитным
портфелем приходится работать всем, начиная с Министерства финансов, Набсовета
и заканчивая менеджментом банка.
Увлекшись
поиском ответов на вопрос «кто виноват», важно не упустить из вида вопросы
«почему это стало возможным» и «что нужно сделать, чтобы ситуация не
повторилась».
- И что же?
- Если
коротко: реформировать корпоративное управление в соответствии с Базельскими
директивами и принципами ОЭСР. Подчинить кредитную политику стратегии развития,
согласно которой мы строим банк, ориентированный на розницу и партнерство с
малым и средним бизнесом, сохранив при этом компетенцию и возможность работы с
корпоративным сегментом в энергетике, инфраструктуре и АПК. Сегодня именно этот
сценарий реализуется. Кредитная политика уже пересмотрена, значительно усилена
функция риск-менеджмента, с наделением его правом вето в кредитных решениях,
персонифицирована ответственность членов кредитного комитета, реализуется антикоррупционная
программа.
- Звучит вроде красиво, но пока для нас это
не более чем декларативные заявления. И не получится ли так, что через год-два
придут сменщики и скажут, что вот тут Пышный назакупал, нараздавал, давай,
государство, нам еще десять-двадцать-тридцать миллиардов на покрытие убытков.
- Я точно
знаю, сколько государство уже докапитализовало и сколько еще может
понадобиться. Эти 16,6 млрд. грн. давят на меня, и я очень четко осознаю, какой
ценой правительство выкраивает необходимые суммы.
Тут мы
с вами снова возвращаемся к теме реформирования корпоративного управления, которая
прописана в стратегии развития госбанков. Этот документ, в отличие от многих других,
выписан максимально конкретно, как в формулировках, так и в сроках. Законопроекты
для реализации правительственной стратегии уже направлены в парламент, и я
предполагаю, что будет нешуточное внешнее давление международных организаций
для их принятия. Для меня это вторая попытка провести реформирование Ощада. Еще
10 лет назад – в 2006 году – мы совместно с компанией Ernst&Young это
запрограммировали в принятой тогда Набсоветом стратегии развития…
- И что в итоге?
- Случился
Янукович. И все вернулось на круги своя. Мы потеряли годы. И это не просто
время. Это миллиарды гривен, потерянных для государства. Сейчас для того чтобы
этого снова не произошло, жизненно важно, наконец, внедрить систему корпоративного
управления в соответствии с лучшими мировыми стандартами и практиками. Именно
поэтому в стратегии развития госбанков заложена принципиальная реформа, которая
предполагает изменение и подходов, и правил. Реальную, а не декларативную
политическую независимость госбанков, четкое разделение функций собственника и
менеджмента, привязку к KPI (Key Performance Indicators –
ключевым показателям эффективности), периодическую оценку работы банка, которая
реализуется через договор между Министерством финансов и независимым
наблюдательным советом. В числе законодательных инициатив, которые должны быть
поданы для реализации этой стратегии, предусмотрена и норма, усиливающая
уголовную ответственность должностных лиц.
- Давайте подробнее остановимся на
самых ярких примерах. Всем известна история с кредитами Ощада клюевским компаниям
с приставкой Solar в названии. Цена вопроса – 180 миллионов долларов потерь для
госбанка. Скажите, сформированы ли уже на сумму задолженности, которая
фактически не обслуживается, необходимые резервы? Ведется ли
претензионно-исковая работа?
- Давайте
обозначим несколько моментов. Надеюсь, это если и не убедит, то снимет
некоторые домыслы.
Первое.
Весь кредитный портфель Ощада за последние два года был предметом неоднократных
проверок НБУ, как минимум двух стресс-тестов и пристального анализа финансовой
отчетности двух аудиторских компаний Deloitte и PWC. Серых зон и невыясненных вопросов
остаться не должно ни для кого!
Второе.
Последние 15 месяцев в банке на постоянной основе работает куратор НБУ, и моей
принципиальной позицией является полный и безусловный допуск представителя НБУ
ко всем управленческим системам, информации и решениям.
Третье.
С 1 января 2016 года Ощадбанк полностью перешел на международные стандарты
бухгалтерского учета и при этом обеспечил полную автоматизацию расчета резервов
по финансовым активам в соответствии с одним из наиболее сложных стандартов – 39-м!
Можете быть уверены, что качество оценки финансовых активов полностью соответствует
международным стандартам.
- Хорошо. Но вы согласитесь, что
баланс банка необходимо очищать от подобных активов. Вам надо с этим реально
разобраться, иначе все остальное, о чем Вы говорите, останется только словами.
Если завтра или через год придется под этот кредитный портфель опять формировать
гигантские резервы, фиксируя такие же убытки.
- Это
один из первых вопросов, который я поставил перед собой, придя в банк. Провел на
эту тему не одну встречу с международными финансовыми организациями, – создание
компании, которая позволила бы расчистить баланс и снять нагрузку с капитала.
Полтора года прошло, но мы пока никак не продвинулись в этом вопросе. Системе
отчаянно, как воздух, нужна имплементация опыта по работе с проблемным
кредитным портфелем: турецкого и английского образца. Создание «банка плохих
активов» на основе международного опыта. Балансы банков нужно расчистить, чтобы
дать им возможность дышать. А на сегодня законодательство таково, что
возможности это сделать нет. У нас нет даже адекватного закона о финансовой
реструктуризации. Инфраструктура по работе с проблемными активами тоже отсутствует.
Если коммерческие банки еще как-то могут выкручиваться, то у госбанков – тупик.
Либо суды на годы, списание и замороженный капитал, либо походы в прокуратуру. Экономической
логики нет. А она должна быть! После проведенного анализа сегодня мы имеем
поведенческие модели по каждому из ТОП-20 заемщиков. Но из-за отсутствия
инструментария они не всегда оптимальны. Знаю, что в планах Минфина в ближайшее
время выйти на конкретный результат. Очень этого жду.
- А если не дождетесь, и Вас уволят?
- У меня
пятилетний контракт и четкий план действий, расписанный как минимум на ближайшие
два года. Если парламент даст зеленый свет планам по изменению системы корпоративного
управления и будет избран новый состав независимого набсовета, правление банка единогласно
решило, что отчитается перед ним о проделанной работе и готово в случае
необходимости уйти в отставку для участия в конкурсе.
Есть
ли недовольные, те, кто желает моей отставки? Уверен, что да. С каждым арестом
активов, заявленным иском, возбужденным делом и выигранным судом их количество
увеличивается. Да и «качество» врагов тоже меняется. Не так давно на «Интере» началась
кампания, которая удивительным образом совпала с подачей иска к одному из
заемщиков. В интернете системно штампуют море чернухи, дошли уже до сфабрикованных
интервью… В связи с накалом страстей вокруг так называемого миллиарда семьи Януковича,
арестованного в Ощадбанке, прогнозирую новую нешуточную волну.
Мы
живем в таких условиях. Пасовать точно не собираюсь. У меня появился второй
шанс сделать запланированное еще 10 лет назад, и пока все идет по плану.
- Прогнозы штука ненадежная, но можете
ли Вы, например, пообещать, что без дальнейшего серьезного ухудшения
макроситуации Ощадбанк по итогам 2016-го выплатит государству какие-то
дивиденды?
- Скажу
так: по результатам 2016-го года банк планирует обеспечить прибыльную
деятельность, если не будет новой существенной девальвации и ухудшения основных
макроэкономических показателей. Мы действительно надеемся и работаем на то,
чтобы нынешний год отработать с прибылью. По результатам января и февраля банк
показал прибыль 78,5 млн. грн. К сожалению, существует достаточно высокая
вероятность реализации негативных сценариев. В таком случае нельзя исключать
возникновение новой потребности в докапитализации.
- У Ощада порядка 40% кредитного
портфеля в валютных активах. Насколько больно по банку ударил скачок курса с
заложенных в бюджете 24 до 27 гривен за доллар?
- Я
уже говорил, что это один из ключевых факторов, в связи с которым банку
потребовалась докапитализация. Так как резервы формируются в валюте актива, то
при девальвации тут же возникает необходимость их доформирования. Поэтому для
нас вопрос девальвации принципиально важен. Именно это, по моему мнению, для
банка сейчас главная проблема и главный риск, который может так или иначе
повлиять на финансовый результат.
- А что случится с
финрезультатом Ощада, если он откажется от 100% государственной гарантии по
вкладам? Ведь привлечение иностранного инвестора это тоже предполагает.
- Вопрос отказа от госгарантии сегодня на повестке дня не
стоит. Стратегия развития госбанков предполагает, что в 2017 году, после
глубокого анализа последствий отказа, собственник и банк будут принимать
соответствующее решение. К этому времени мы должны к нему подготовиться. Вы
правы в том, что при участии в капитале международных финансовых организаций
вопрос по отмене гарантии должен быть решен. Диалог на эту тему должен пройти в
парламенте. Насколько конструктивными бывают там диалоги, все мы знаем.
Политические спекуляции вокруг этого вопроса наверняка будут. Нужны ли нам
сегодня такие резонансные обсуждения? Однозначно нет.
- А какие нужны?
- Повторюсь,
судьба госгарантии будет решаться при рассмотрении вопроса об участии МФО в
капитале банка. По плану это 2018 год. Выделение отдельного вопроса по
госгарантии и ее отмене, на мой взгляд, бессмысленно и небезопасно. Банковская система
построена на доверии. Чем заканчиваются парламентские дебаты – все мы видим.
Обсуждая этот вопрос и принимая решения, нужно руководствоваться принципом «не
навреди».
- Готов ли сейчас ЕБРР войти в
капитал банка, и при выполнении каких условий?
- Я
очень надеюсь, что нам ничто не помешает до 2018 года, который определен как
год принятия решения собственником банка о партнерстве с МФО и частичной
приватизации, выполнить дорожную карту. В
соответствии с ней банк и все управленческие системы будут приведены к тем
стандартам, которые позволят ЕБРР и другим международным финансовым организациям принять положительное
решение.
Кстати, важный момент насчет участия МФО в капитале
банка. Обсуждается не продажа его части, а внесение дополнительного капитала! То
есть возможность допустить МФО к участию в подписке на капитальные инструменты
банка во время их размещения, эмиссии, например, во время увеличения уставного
фонда. Но это перспектива 2020-22 гг. Сейчас государство декларирует, что
мажоритарный пакет в долгосрочной перспективе будет оставаться в его
собственности. В среднесрочной перспективе партнерство с МФО не просто
желательно, а необходимо как банку, так и МФО, которые после модернизации банка
получат в Украине партнера для реализации своих программ. Мы для них можем быть
очень эффективным инструментом.
По
материалам интервью Андрея Пышного для «Зеркала недели». Сокращенная версия, с
полной версией можно ознакомиться на сайте издания www.zn.ua
Райдержадміністрація